— Ты моя женщина, Алена. Только моя. А я твой. С первого дня, как только увидел тебя.

Последнее произношу очень тихо, потому что о таких вещах не кричат. Алена дергается от этого и пытается встать, но я удерживаю ее. Понимаю, почему она так реагирует.

— Между мной и той женщиной не было ничего.

— Что? — ее глаза широко раскрываются.

— Она просто нанятая красивая картинка, которая отработала свое представление и уехала.

— О чем ты говоришь?! — вскрикивает Алена, глядя на меня блестящими глазами.

Она упирается ладонями мне в грудь и пытается оттолкнуться, но я не отпускаю ее. Перехватываю за талию сильнее.

— То были сложные времена. Меня прижали, и я не мог так рисковать. Алена, я вел непростые дела с плохими людьми, которые узнали, что у меня появилась слабость в виде тебя. Я не мог рисковать тобой, понимаешь? Я должен был представить все так, будто ты для меня — никто. Будто ты для меня ничего не значишь. Едва за тобой закрылась дверь, я отправил ту девушку на все четыре стороны, потому что свою миссию она отработала. Я не изменял тебе.

Слезы стекают по щекам Алены, и я спешу стереть их пальцами.

— Но почему… почему ты не сказал мне правду?

— А ты бы послушалась меня? Ушла бы? Начала жить своей жизнью, вдали от меня, без каких-либо попыток встретиться или поговорить?

Отрицательно качает головой и всхлипывает.

— Вот и я об этом. Мне нужно было вырвать тебя из своей жизни решительно и показательно, чтобы ни у кого не осталось вопросов.

Она плачет, а у меня сердце разрывается напополам.

— Мне было так больно, Стас, — говорит рвано и сжимает в кулаке мой свитер, утыкается лбом мне в грудь. — Я думала, умру без тебя. Ты уничтожил мое сердце, забрал веру в то, что я имею право на счастье.

Глажу ее по волосам, впитывая в себя ее боль и слезы, пытаясь унять бешеное сердцебиение, которое разрывает грудную клетку.

— Я знаю, милая, — говорю тихо. — Прости меня за это, но я не мог иначе. Я бы хотел сделать все по-другому, ведь мне тоже было больно рвать эту связь.

Алена поднимает заплаканное лицо и смотрит на меня.

— Я полюбил тебя так легко, что и сам не заметил, как ты стала моим наваждением. Поверь, я сделал все возможное, чтобы избежать нашего разрыва. То была опасная игра, смертельная. И я не мог втянуть и тебя в нее.

— Это было слишком жестоко, Стас. Я ненавидела тебя за то, что ты сделал. Ненавидела себя за то, что не могла забыть, за то, что любила тебя.

— Я заслужил эту ненависть.

— Неужели нельзя было по-другому?

— Нет, Ален. Никак.

Алена хаотично бегает взглядом по моему лицу, словно собирая все недостающие элементы головоломки.

— Значит, та эскортница — красивая? — спрашивает с хищным огоньком через пелену слез.

О как, нашла что искала, видать. Улыбаюсь, не в силах сдержаться.

— Я сказал тебе, что люблю, а ты уцепилась непонятно за что.

— Ну прости, не каждый день узнаешь, что то, во что верила пять лет — пустышка, — фыркает она, уже заметно успокоившись.

Замолкаем, смотрим друг на друга, пытаясь прочитать мысли.

— Кстати, кто тот хрен, с которым ты жила, как там его?.. — надо решить все вопросы, раз уж начали.

Алена закатывает глаза.

— Витя — сын маминой подруги, у которого я жила недолго. В том городе неплохой реабилитационный центр, а он любезно предложил пожить у него в квартире, чтобы мы не тратили лишние деньги на аренду жилья. Витя хороший парень, которому до меня не было никакого дела. Так что тормози поток своего сознания и даже не думай в ту сторону.

— Между вами ничего не было? — стараюсь говорить спокойно, хотя меня затапливает ревность.

— Нет. Видя безнадежно женат на своей работе и в квартире появлялся очень редко. Такой ответ тебя устроит?

— Пока да, — но пробить бы этого Витю не мешало.

— А ты откуда знаешь про Витю? — спрашивает удивленно и ахает: — Ты следил за мной?!

— О, глянь, какого червя нашел Тимоха! — встаю со своего места и пересаживаю Алену на стул. — Пора готовить удочки!

Под ее гневную тираду быстренько одеваюсь и сбегаю к сыну.

Глава 39. Девочка хорошая

Алена

— А это правда безопасно? — спрашиваю настороженно, глядя на своих мужчин.

У каждого в руках по удочке. Стас держит маленький старый рюкзак, в котором лежат черви — или черт его знает кто это, я даже думать об этом не хочу.

— Ален, ну что с нами случится? До реки идти минут пятнадцать. Место спокойное, никакого левака там не бывает. Посидим с Тимохой, поймаем нам на ужин добычу. Да, Тим? — кладет сыну свою огромную руку на плечо.

— Да, мам. Посмотри, какого червя я откопал! — глаза сына загораются, он лезет в карман куртки и достает оттуда маленькую стеклянную баночку, в которой действительно лежит длиннющий жирный червяк.

— Я верю, сынок, — стараюсь говорить спокойнее и не выдать своего мнения о том, как премерзко выглядит находка сына.

— Мы сгоняем с папой ненадолго. На такого большого червяка должна попасться огро-о-омная рыба!

Сын, не дожидаясь моего разрешения, разворачивается и сбегает на улицу.

— Ну вот, не успел ты появиться в нашей жизни, как я оказалась за бортом, — усмехаюсь грустно, хотя понимаю, что мысли бредовые.

Это всего лишь маленький укол ревности, не более.

— Ну ты чего? — Стас подходит ближе и притягивает меня к себе. — Просто есть чисто мужские вещи, в которых ты, прости, не сильна. А хочешь, пойдем с нами? Будешь помогать наживку на крючок насаживать.

Потрясающая перспектива, от которой я, пожалуй, откажусь.

— Нет уж, идите устройте себе мальчишник в сугубо мужской компании, — целую Стаса в колючую щетину.

— Все будет хорошо, Ален, не переживай, — подмигивает Стас. — А ты ложись, отдохни. Вечерком, когда Тимофей уснет, я растоплю баньку и хорошенько тебя… попарю. Так что силы тебе понадобятся.

Под его нахальным и совершенно пошлым взглядом я заливаюсь краской. Стас подмигивает мне и скрывается за дверью, а я прижимаю ладони к пылающим щекам.

Вот может он распалить меня одним простым словом.

Грусть как рукой снимает, действительно — что это я? Пусть Стас налаживает контакт с сыном. Правда, не могу сказать, что у него до этого дня были с Тимохой проблемы. Поразительно, как они умудряются чувствовать друг друга. Мои мужчины действительно одной породы, у них не только похожая внешность, но и характеры идентичные.

Тимофей, который чувствует себя взрослее своих лет, кажется, сразу оценил Стаса, еще в тот день, когда впервые увидел его в доме. Он первым подошел и протянул руку для знакомства. Это парадокс, потому что Тим всегда был недоволен, если видел мужчину в радиусе нескольких метров от меня. Все они обязательно проходили строгий отбор, сами того не осознавая. И всегда этот отбор был не в их пользу.

А тут все вышло само собой. Органично.

Принимаюсь за уборку со стола. Мы быстро пообедали свежесваренным супом, потому что Стас и Тим очень спешили сбежать на рыбалку.

Идея отдохнуть, конечно, очень хороша, но почему-то мне не лежится. Да и не сидится, откровенно говоря, тоже. Неожиданно, но наша первая ночь в этом странном доме прошла просто потрясающе. Давно я не спала так сладко.

Чувствую невиданный запас сил, поэтому решаю испечь мясной пирог. Не могу сказать, что я фанат готовки, но уж больно хочется порадовать своих мужчин.

В итоге, спустя час я отправляю пирог в печь, с которой хочешь не хочешь, а подружиться пришлось.

Как раз в этот момент в дверь кто-то стучит. И это совершенно точно не Север, — потому что с чего бы он стал стучать в собственный дом?

Меня окунает в страх с головой. Мысли одна хуже другой, но самая главная мерцает алым: нас нашли и сейчас убьют. Медленно, на цыпочках, подхожу к двери. В ней нет глазка, и я не понимаю, зачем вообще делаю это.

— Есть кто дома? — старческий хриплый голос раздается с улицы.